* * *
Так и проходит год от года,
Хоть что там будет впереди, —
Словцо красивое «Свобода» —
Нещадно душу бередит.
И кажется нам, распрекрасным
(О ней мысль греет, как костер),
Она законам неподвластна,
Во все ей стороны простор.
Не все ж — лунатиком по крышам
(у тех простор со всех сторон).
Но есть Закон свободы выше,
Который Господом рожден.
* * *
Дурь дикая – Творца корить,
В капризов залетев слои.
Да, он не хочет объяснить
Вам намерения свои.
КВАРТИРА
И вот квартиру обменяла
Семья, где процветал разлад;
Чего-то вечно было мало,
Все совершалось невпопад.
И поселилась здесь другая,
Совсем обычная семья;
Супруга мужа не ругала,
Не пил муж водку, как свинья.
Власть меж собою не делили,
Сын не был жертвой-палачом.
Выходит — дело не в квартире,
Видать — квартира ни при чем.
ЧТО ЕЙ НАДО?
Не спрашивай: «Чего ей нужно?
Что не хватает в жизни ей?»
Мозги не напрягай натужно,
Увидя грусть жены своей.
Ты в гараже да под машиной;
К друзьям-товарищам прилип,
Насквозь заботами прошитый —
Где отыскать? И как пробить.
И чтобы не столкнул с оклада
Тебя начальник-экстраверт.
А ей любви, вниманья надо,
А остальное — так себе.
ЧЕРЕМУХА
А цвела она прелестно,
Чудный запах источая;
Ею украшалась местность,
И, наверно, не случайно.
И, казалось, что агаты
Сочных ягод здесь повиснут,
Но дает нам жизнь загадки,
Всякие расстроит мысли.
Паутиною покрыты
Несложившиеся кисти.
Молодость. Цветы. Обеты.
Не слиянье. Слезы. Выстрел.
* * *
Вода стекается в низину,
Плод с ветки просится в корзину,
А молоко спешит к ведру,
А добрый тянется к добру.
* * *
Живу, и в облаках витаю,
И презирая и любя;
И, между прочим, не считаю
Давно значительным себя.
Неотличимая натура,
Поставленная в строгий ряд.
«Тихонечко макулатурит...» —
Другие так мне говорят.
Все пролетит, промчит, проскачет:
Проржет за окнами «конь Блед...»
«Ты думаешь переиначить
Остаток жизни, или нет?»
На этот выпад очень меткий,
Я очень тихо промычу:
«Хочу я голубую ветку —
Из леса синего хочу».
ОСЕНЬ
Я гляжу за поворот,
Кто там с зонтиком идет?
Это осень. Осень это —
Возвращается с вокзала,
Проводила быстро лето,
И теперь бредет устало.
С неба мелкий-мелкий дождь,
В мелких лужах ряби дрожь.
Под ногами листьев россыпь,
Туч открыт не первый том.
Ходит осень, ходит осень,
Ходит осень... под зонтом.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
